[indent] Человек может совсем не измениться, а может из порядочного и спокойного превратиться в чудовище. Всё может быть, вариантов бесчисленное множество. Но вот одного точно не бывает: плохой не может стать хорошим. Но самое главное - этот самый плохой, по мнению других, конечно же, людей и созданий, долгое время может пытаться измениться. Он может пытаться обмануть себя веками, если это бог, может доказывать с пеной у рта, что он не такой уж и монстр. Что он заслужил быть среди остальных, быть тем, кому будут молиться, кого будут любить, а не боятся. Он будет долгое время надевать маску и чувствовать себя чопорной марионеткой в руках других, лишь для того чтобы на мгновение почувствовать себя своим среди таких же как и он. Но в конечном счете - это все игра иллюзий. Плохой никогда не сможет стать хорошим, таковы правила игры, таков порядок жанра бытия.

[indent] Я знал это по собственной шкуре. Сам не раз натыкался на те же самые грабли, на которые обещал себе больше никогда не наступать. Я пытался быть хорошим, удобным, справедливым. Пытался держать собственного монстра, каковым я и являлся с самого рождения, в узде, лишь для того, чтобы меня не боялись без причины. Пытался, ровно до того момента пока не понял, что это бессмысленно. Это было еще до Анубиса, это было задолго до того момента, когда я встретил Иштар. Это случилось на закате нашей эры, на закате, когда греко-римский пантеон, к кому сейчас нас относили люди, не ушел в небытие. И, вероятно, именно это меня и спасло. Наверное, именно поэтому, в отличии от многих богов я ощущал себя сильнее обычного, пусть и не было со мной той привычной мощи. Я не нуждался в молитвах, не нуждался в обожании. Этого было предостаточно от того, кто кричал: «я не боюсь!».

[indent] Забавно было видеть людей, что бросали страху вызов, а после лечились от сердечной недостаточности, от панических атак, от страха, что сковывал их собственное существо. Скажу по правде, тут и психологи старались мне на благо, взывая к глубоким и потаенным страхам пациентов. Страх позволял людям жить, еще с давних времен, еще когда меня не существовало. Он защищал их, оберегал. И пусть меня боялись, пусть считали чудовищем, которого не победить... Я все же заботился о своей пастве, как самый лучший пастух, с кнутом, но кнутом справедливым.

[indent] Но как и любой другой, я уставал. Уставал бегать по задворкам и хотел собственного признания. Наверное, именно поэтому последнее время в моей голове поселилась мысль оставить работу в ФБР. Не то, чтобы я хотел оставлять поприще, которое кишело страхами и переживаниями, порой даже похлеще чем на войне, но у меня практически не оставалось времени на эту работу. После возвращения брата, на меня свалилось слишком много забот, которые даже с божественной помощью решить было не так просто. Да и другая сфера моей жизни требовало больше внимания, нежели чем обычно. Поэтому я был в Риме. Мне нужно было привести разум в порядок, пересмотреть приоритеты, решить вопрос с «гончими». А потому в Риме я собирался задержаться минимум на месяц, а может и на два. Благо, я оставил Деймосу связь и тот знал, где меня искать в случае чего. По правде говоря, кажется он был не сильно доволен, но двери моего дома были для него всегда открыты.

[indent] В этот вечер я был один в вилле, что снял на днях, читал документы и никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то за мной следит. Может сказывалась долгая работа в ФБР и легкая, человеческая паранойя, которая будто заряжала все мое божественно естество на сто процентов, давала о себе знать. То ли мне и вправду чудился запах знакомой ауры, если бы она в принципе могла пахнуть. Наверное, поэтому я даже не шелохнулся, когда на моем балконе оказывает до боли знакомая тень, что была видна через прозрачные шторы. Наверное, именно поэтому тонкая улыбка касается губ, когда я слышу приятный голос Гермеса, и поднимаю на него спокойный, но благосклонный взгляд, чтобы наткнуться на ямочки на его щеках.

[indent] - А я то все думал, чей дух щекочет мой затылок, - тихо проговариваю я, улыбаясь ему. С последней нашей встречи прошло достаточно времени и от того точно не ускользнет, что мой баланс практически восстановился. Хотя я все же не упускаю возможности посмотреть на него несколько хищно, будто бы раздумывая - нападать мне на него или не стоит, и поиграть с ним как лев с мышонком. - Как видишь, я весь в заботах и делах. Люди утомляют, но я не жалуюсь. Последнее время они боятся каждого шороха...

[indent] Я тихо смеюсь, откладывая бумаги и поднимаю из-за стола, аккуратно, совсем по-кошачьи подкрадываясь к Гермесу. Нарочито шумно втягиваю его запах и улыбаюсь чуть сильнее. Он изменился. У него есть свои страхи, глубоко спрятанные, он держит себя в руках и не дает мне повода дотронуться до них. Хотя, прекрасно знает, что я помню тот вечер, когда в моих руках был посох. Что  я помню то ощущение власти, трепет людей и его...И что я хочу испытать это еще раз.  Вот только до его тайника мне не добраться, как и другому любому богу. Я аккуратно провожу пальцами по его спине, а после порчу ему прическу, делая пару шагов назад.

[indent] - Напоминает прошлые времена, не так ли? Олимп, наше величие, - я слабо улыбаюсь. - Вина? Или может хочешь чего-то другого?

[indent] Не дожидаясь его ответа. я отхожу к мини бару, чтобы налить нам дорогого вина. И пусть, мы не опьянеем, но сам вкус данного напитка бодрил, а нахождение наше в Риме, в этой вилле, что была похожа на те. которые когда-то существовали при нашей моще, только прибавляло вкуса напитку. Разлив вино по хрустальным бокалам, я возвращаюсь у мужчине и протягиваю один, все еще хитро на него смотря. пытаясь понять какая нужда заставила его искать меня.

[indent] - Расскажи мне, Гермес, с какими вестями ты пришел? - я чуть наклоняю голову к плечу, бессовестно и чуть плотоядно рассматривая его. - Или решил просто проверить старого друга, не упал ли он снова в меланхолию?

Подпись автора

FIRST THEY INCITE THE VIOLENCE turn around and then they invite the silence

- - burn it down - -

Поразительно, насколько одна встреча может изменить все вокруг. Один незначительный взгляд, разговор, что откладывался столетиями и состоявшийся не так давно, подобно свежему глотку, заставили меня отпустить все былое. Не то чтобы я зацикливался на встрече с Анубисом дольше положенного, не то чтобы я вспоминал о нем каждую свободную минуту, но все еще его присутствие в моей жизни, его побег и вопросы, что появились у меня с тех времен не давали мне спокойной жизни. Я прятался, закрывался, бежал от самого себя и от тех, кто был мне дорог. Именно таким видел меня последний раз Гермес. Именно таким, разбитым и жалким я предстал перед ним тогда, когда впервые взял в руки посох безумия, ощутив всю собственную неполноценность.

Рядом со мной не было брата. Рядом со мной не было ни единой живой души, что могла бы помочь собрать осколки моего жалкого существа воедино. И только артефакт, наполненный тем, что я представлял собой, буквально на мгновение позволил мне ощутить себя целостным. Дал тот пинок, что был мне необходим. Напомнил мне о том, кем я был и показал, что я далеко не смертный, коим стал уподобляться. Сейчас же все было иначе. Сейчас мой брат был рядом со мной, гуляющий где-то неподалеку, готовый появится на пороге этого дома в любую секунду. История с Анубисом была закончена, и после того, как я выключил свои эмоции к этому богу, перестал пускать в сердце ту любовь, которую он во мне пробудил - я стал снова собой. Живым воплощением безумства и мудатского поведения.

Я наклоняю голову к плечу, рассматривая дорогого мне друга с чуть плотоядной улыбкой. Подхожу ближе, втягивая запах свежего ветра, свободы, плутовства и хитрости этого бога, и не могу сдержаться, чтобы не коснуться пальцами его мягких волос. Присутствие Гермеса в моей компании всегда означало какое-то безумное путешествие, подобно людскому "поездка в Лас-Вегас". Его присутствие всегда обещало интересное, необычное событие. И я попросту не могу, и не хочу быть где-то подальше от этого всего. Сейчас, когда я ощутил свободу от тягости бремени что тащил по собственной воле последние несколько столетий, я хотел поглотить весь мир, коснуться каждого, мимолетно, подобно ветру, что касался волос Гермеса.

- То есть, ты хочешь сплетен, мой дорогой друг? - я тихо улыбаюсь, отнимая пальцы от его волос и делая глоток вина. Я отхожу от него и устраиваюсь в кресле, властно поглядывая на бога и хитро улыбаясь. - Вот тебе одна сплетня. Я встретил египетского бога, тут. Труса, что бежал от страха, поджимая хвост. Получил ответы на свои вопросы и только наше с ним прошлое, не дало мне свести его с ума. Но если этот пес встретится мне снова, на одного безумного бога станет больше...Мой брат не знает об этой встречи, и надеюсь, ты оставишь мне возможность сообщить ему самому. Когда придет время.

Я расплываюсь в хищной улыбке и чуть щурю глаза, подобно коту, что нежился на солнце. Я был доволен собой. Абсолютно точно и бесповоротно, хотя бы потому что смог отпустить прошлое. Хотя бы потому что меня больше не терзали вопросы: почему, как и за что. Я был свободен, а зная Гермеса эта весть могла разлететься по всем возможным уголкам. Ведь значило это лишь одно: страх вернулся и не собирается уходить. Все чего я просил от Гермеса - не проболтаться Деймосу. Просто потому что я не был уверен в ответной реакции брата. Не был уверен, что тот не захочет найти Анубиса и повесить его раньше, чем то сделаю я. Я все же был богом какой-никакой чести, безумной, но все же чести. И слова. И я дал его Анубису при последней нашей встречи. Дал ясно понять, что будет с ним, если я встречу его снова.

Крутя в тонких пальцах бокал, я не свожу взгляда с Гермеса, ожидая, когда же он скажет, зачем искал меня. Конечно, мне льстило, что этот бог мог появится на моем пороге просто так, просто потому что хотел проведать и узнать последние новости моей жизни. Но все же, каждое его прибытие было с чем-то связано: в древности с войной, на которую призывал меня отец; в прошлом с новостями о падших в пантеоне; в настоящем оставалось только лишь гадать, какие вести принесет Гермес в своих ладонях. И как только он начинает говорить, я не замечаю как поддаюсь вперед, как сильнее щурю глаза и отставляю бокал с вином в сторону. Я заинтересован. Очень.

- Думаешь, эта вещица предназначена для меня? Ты плут, Гермес. Но кто я, чтобы отказываться от веселья. - я в один момент оказываюсь рядом с ним, чуть наклоняю голову к его уху, чтобы тихо прошептать - Согласен. Показывай, что нужно делать.

Подпись автора

FIRST THEY INCITE THE VIOLENCE turn around and then they invite the silence

- - burn it down - -

Я не могу объяснить, что неопределённость делает с человеческой душой, но знаю точно, что это сводит с ума. Медленно, незаметно. Настолько, что человек сам не может объяснить, когда он повернул не туда. Я мог. Мог, потому что каждая моя неопределенность, каждая попытка сбежать от самого себя оборачивалась мне двойным ударом в солнечное сплетение, что выбивало всю пресловутую «душу» к чертям собачьим. Так было, когда я был с Анубисом; когда не сдерживал себя и врал себе в том, что не сдерживаю. Когда я притворялся отчасти хорошим, заглушая внутренних адских церберов, что в конечном счете «откусили» мне руку. Так было, когда я бежал от Деймоса, пытаясь уверить себя в том, что он мне не нужен.

Пытаясь поверить в то, что Деймос не был тем богом, что был способен разбить и собрать меня снова, не потеряв при этом ни единую деталь. Был богом, которому я позволю уничтожить себя раз, второй, десятый и каждый раз буду возвращаться на его порог. Это попахивало мазохизмом, это было неправильно. Но мы наслаждались этим. Изводили друг друга в неспособности признать: нам был никто не нужен кроме друг друга. Точнее - это была моя попытка, мой страх признать себя слабым рядом с ним. Признать что я завишу от него, как люди зависят от воздуха. Он был токсином в моей крови, в моем сердце, в моем разуме. Я любил его, но не мог ему об этом сказать прямо. Глупо, очень. Но таков был выбранный мной путь.

Я тихо улыбаюсь, наслаждаясь тем, как смотрит на меня Гермес. Как он старается незаметно изучить мое новое тело, как прощупывает энергию, что изменилась с последней нашей встречи. И пусть брата не было рядом - я уже был полноценен, как раньше. А может и чуточку лучше.

- О, мой дорогой друг, мои начинания настолько незначительны, по сравнению с отцовскими... но, - я заговорщески улыбаюсь, поддаюсь вперед. - Ты ведь знаешь что бывает, когда мне становится скучно. - слегка подмигиваю и делаю шаг назад, отпивая из бокала вино. Чуть поболтав напиток в бокале, я тихо вздыхаю. Мне не хотелось говорить о псе, но только Гермес мог донести весть остальным, что Страх - вернулся. Что Страх - заявит о себе. - Он испугался своих чувств. Испугался потерять контроль. Это так... по-человечески, что даже тошнит. Тошнит от того, каким я был.

Я едва закатываю глаза, признавая собственное поражение. Отчасти. Признавая, что когда я играл роль агента ФБР, я был слишком близок с людьми. Что я терялся среди них, что я становился подобен им. И это уничтожала меня. Сейчас же - я был другим. Сейчас я был готов поклясться на древних письменах, что такого больше никогда не повторится. Я отставляю бокал на столик как раз вовремя, чтобы поймать камень, брошенный мне Гермесом. Интересный, по виду больше похожий на древний изумруд. тот что был достан из пекла и ада, тот что был спрятан на века под землей. Крутя его в руках, я уже ощущал, какая сила таилась в нем. Какая тьма, что отзывалась во мне нотками давно забытых лет. Я поднимаю взгляд на Гермеса, сладко улыбаясь ему.

- Он восхитителен. И  кто я такой, чтобы отказать в этом маленьком опыте, верно? - я наклоняю голову к плечу, давая понять мужчине напротив, что я прекрасно понимал правила его игры. Прекрасно понимал, что есть подвох,  и на этот подвох он хочет посмотреть. - Потянутся, говоришь. Позвать... Ты прав, мне интересно. Безумно интересно.

Тихо хмыкаю себе под нос, уже не совсем слушая Гермеса. Кручу в пальцах камень, что зацепил все мое внимание, рассматриваю его с каждой стороны и чуть щурю взгляд. А после тихо выдыхаю, прикрывая на мгновение глаза. Я прикрываю глаза, чтобы окунуться в собственную тьму, выпустить ее чуть-чуть наружу, не давая псам страха подобраться к Гермесу, контролируя их. И они окружают меня, создавая вокруг меня бурю, больше похожу на песчаную, только из черного песка. Я не открываю глаз, когда она начинает подниматься сильнее, когда в комнате становится до невозможности жарко. Не отвечаю и Гермесу, полностью сосредоточившись на камне.

В какой-то момент вокруг все затихает. Открыв глаза, я вижу как стрелка часов замерла в одном положении, как Гермес перестал привычно двигаться, замерев подобно статуи. И только песок, буря вокруг меня двигалась медленно, словно была вселенной. Я тихо выдыхаю в тот момент, когда до меня доносится чарующий голос. Мягкий баритон, соблазнительный в своих нотках безумия. Он предлагает мне принять его. Он предлагает разделить с ним его силу, взамен предоставив часть в своем теле. И, кажется, этого хотел Гермес. Я лишь успеваю кивнуть, а в следующий момент оказываюсь на полу, ощущая агонию в собственной груди, без возможности двинуться, без возможности вскрикнуть.

«Деймос...» - проносится в моей голове мысль. Короткая. Ясная. Последняя.

Подпись автора

FIRST THEY INCITE THE VIOLENCE turn around and then they invite the silence

- - burn it down - -