Город контрастов, с одной стороны особняки и океан, с другой стороны домишки и развлюхи с наркокортелями. Дэймос редко посещал Южную Америку, это была территория другого пантеона, к которому он не хотел бы иметь никакого отношения. Жестокость местных нравов, правда, была ему по вкусу, как самое дорогое вино в бокале, он смаковал ужас, который испытывали люди в неблагополучных районах.
Именно здесь была Ата, именно здесь она бесновалась, привносила смуту в мир, в котором все было слишком спокойно. Полувоенное положение в городе, армия на улицах, стражи порядка, вооруженные, настороженные, подрагивающие от каждого шелеста-шороха, Дэймос ликовал, как давно он этого не чувствовал, как давно он выскользнул из лап африканских войн и потерялся на просторах европейской части, где все было заунывно и слишком спокойно.
Война между пантеонами только набирала обороты, новые и старые боги сражались за людей, за их души, за их разум. Творили чудеса, творили мрак, испытывали терпение друг друга. Именно в Рио стояла статуя Христа, именно в Рио люди крестились и целовали крест на шее при молитве, именно в Рио Христос никого уже не спасал.

Молитвы даровали временное облегчение, ведь выходя на улицу можно было погибнуть, можно было сгинуть в пучине драк, войн, сражений. Кто-то дозировал себя наркотой, Дэймос заглядывал в глаза таким людям, но им уже все равно было на кошмары и ужасы собственного сознания, они уже давно отказались от всего человеческого. Кто-то истово молился, пытаясь замолить грехи за убийства, насилие и жестокость.

Где-то здесь была Ата.
Он переходил от одной улице к другой, наслаждаясь происходящим. Страх бродил среди людей, Дэймос в который раз жалел, что он один, что он без брата, что он будет вынужден все это терпеть раз за разом в одиночестве и наслаждение больше не делится на двоих.

- Я долго тебя искал, дорогая. - Дэймос звучал мягко, стелил слова как изысканный шел, обращаясь к той, кто порождал безумие, кто выражал свой протест громко, беспощадно, великолепно. - Здесь прекрасно.

Комплимент и ей и этому миру, и этому городу, даже статуя чужого божества не так раздражает, когда город раздирает от противоречий, когда все сминается под гнетом войны, крови, жадности. Дэймос в собственном восхищении готов был зайти далеко, готов был помочь ей, готов был участвовать в веселье.

- Они молятся от страха, - он вздыхает, - но все еще не нам. Все еще не молят о пощаде и все еще не боятся того, что старые боги проснутся. Никто здесь не помнит о нас.

Он печально усмехается и подходит ближе. Она в этом воплощении блондинка, статная, красивая, точеная и изысканная. Ата в этом воплощении о себе напоминает только глазами, которые сверкают яростью, подавленной силой, безумием. Он наслаждается каждой секундой рядом с ней, потому что ее недоставало на последних войнах и в последних приключениях.

- Я пришел за тобой. И пришел к тебе. - Он раскручивает собственную силу, запертую в собственном теле, виток за витком отпускает ее, слыша первые крики, предвестники нескончаемой агонии у людей. - Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к восстанию.

Подпись автора

аватар от Белиала