Город тонул.

Сезон дождей подходил к концу, Ганг вышел из берегов и лизал ступни башен, словно униженный пёс, добивающийся милости хозяина.

Кровавые узоры менди причудливо змеились по его глади и отражались в глазах Шивы, глубоких и чёрных, словно в них смешались все цвета, когда-либо рождённые Индией: золотые закаты над великой рекой и синева горных склонов, зелень лишённых девственности лесов и сталь слоновьих спин.

По смуглой коже с каждой минутой всё сильнее разливалась бледность. Будто с каждой каплей крови, пролитой его народом, кровь уходила и из его собственного тела.

В неподвижном воздухе висел горький запах табака. Английские солдаты в перерывах между казнями попыхивали вонючими папиросами. Шива ненавидел этот запах. Даже здесь, на спускающихся к воде ступенях, от него было не скрыться.

Разгоревшиеся в городе очаги сопротивления затухали один за другим. На смену выстрелам заступала тягостная тишина, иногда — женский плач.

Шива оставался неподвижен. Резня шла третий день, и всё это время он сидел здесь, полуприкрыв веки, и слушал, как умирает город. Его разум был прозрачен и чист, и лишь иногда рябило поверхность чувство, что не была способна изгнать ни одна медитация.

Он тосковал о Парвати. Тосковал по-человечески, словно муж, чья супруга умерла родами. Из её тела вышла новая жизнь, и с тех пор запах крови сопровождал её повсюду. Она была подобна горной реке, на которую обрушились ливни: тихая и ласковая, обратилась бурным ржавым потоком, ломающим на переправах ноги коням. Когда-то Парвати сеяла сады, теперь Кали сеяла смерть. 

От неё пахло неизбежность, и этот запах перекрыл табачную вонь ещё до того, как Шива услышал шаги.

— Слонёнок и Сканда на островах. Хануман отправился за помощью в Россию, но он не успеет. — были первые его слова за долгие дни молчания. Он знал — Парвати спросила бы о детях.
[icon]https://i.ibb.co/YXqG4fN/imgonline-com-ua-Resize-Tf0ja7wb-Lex.jpg[/icon]

Отредактировано Shiva (2021-03-05 23:03:31)