- Без сомнения, они ищут книгу Асклепия, но только Богам известно, что еще они там найдут и как повредят культурному слою. Это невозможно! Так нельзя! – мужчина напротив активно жестикулирует, спасибо, что не брызжет слюной. Афина смотрит на него ровным взглядом голубых глаз, которые сейчас вообще ничего не отражают. Мыслями она очень далеко отсюда, силится вспомнить, что за книгу там написал Асклепий, и зачем она могла кому-то понадобиться. Существовало обоснованное подозрение, что она была напрямую связана с основным его видом деятельности, но Паллада предпочитала знать наверняка. Она вообще старалась не лезть никуда, пока не обладала достаточным количеством информации.
Разговор продолжался вот уже добрые полтора часа, и за это время женщина не сказала ни слова. Единственное, что выдавало в ней живого человека, а не куклу – она время от времени моргала и переводила взгляд от одного мужчины к другому. С формальной точки зрения, ей вообще здесь было нечего делать. Она была политиком из Евросоюза, а дела касались сугубо греческой стороны. В довесок, в своем нынешнем положении она не имела никакого отношения к защите культурных и исторических ценностей. Но это все, конечно же, проформа. Потому что с точки зрения личной заинтересованности, ситуация раздражала ее всей безграничной степенью своей абсурдности. Создавалось впечатление, что изредка открывала законы (и писала их) только она одна, а все эти люди (в основном, конечно же, нелюди), оказавшись в правительстве страны, которая многие века была колыбелью цивилизации и, что логично, хранила бесчисленное количество ценностей, ковыряли в носу и были заняты, чем угодно, но только не законом. Объяснение тому было, в общем-то, довольно простое. Они презирали человеческий закон и считали, что он им не писан. Но вот они сидят здесь, столкнувшись с ровно аналогичным отношением со стороны полубожественных христиан, и возмущаются. Возмущаются тем, что кто-то презрел закон и международное право точно так же, как и они сами. Вопиющее лицемерие.
Ситуация была проще пареной репы даже для среднего ума их министра культуры. Принципы охраны культурных и исторических ценностей были одинаковы практически в любой стране, и не нужно было обладать богатой фантазией, чтобы понимать, что этот христианин полез, куда не просили и куда не имел права лезть. Принципы эти гласили, что даже обнаружив на территории своей частной собственности клад любого характера, ты обязан сообщить о нем в компетентные органы, которые сразу же понабегут со всех сторон, пришлют археологов и историков, в результате чего, твою частную собственность выкупят по цене вдвое ниже рыночной, а все, что ты сам получишь – процент от стоимости найденного предмета, или предметов. Говорить о претензиях на обладание этими предметами, было не то, что невозможно – попросту смешно. Если повезет и барахла будет много, то на сумму процента можно будет прожить пару жизней. Но архангела, конечно же, интересовали не деньги. Глупо было считать иначе.
С формальной точки зрения, существовал и альтернативный вариант развития событий. Бывало так (а в Греции очень часто), что у государства не хватало финансов на то, чтобы вести археологические раскопки, потому как дело это было отнюдь не дешевым. История с гробницей Македонского была тому наилучшим подтверждением. Тогда, к делу могли подключить ЮНЕСКО, некоммерческие фонды, частные организации, но делалось это исключительно по заявлению самого государства, желающего, чтобы раскопки провел кто угодно, но не они. К счастью, правительство Греции, возглавляемое Зевсом, на треть состоявшее если не из их божественной родни, то из их твердых сторонников, пока не двинулось головой настолько, чтобы инициировать подобные процедуры, да еще и в отношении компаний, которыми владели христиане.
Ну, и что это, тогда, было?
Мало того, что все Афины целиком и большинство их предместий были отнесены к защитным зонам объектов культурного наследия, а значит, строительство, внесение изменений в состояние почвы, вырубка, капитальный ремонт и реконструкция линейных объектов были запрещены там намертво, так и без этого требовалось получить разрешение от министерства культуры страны, прежде чем вообще что-то там копать. Из этого разумно следовало, что архангел либо потерял страх настолько, что копал без предварительной экспертизы, либо размер взятки незадачливому чиновнику, который результат этой экспертизы нарисовал, была больше, чем срок, который грозил ему за такие фокусы.
Сумасшедший дом, не иначе.
- Ливия, - голос кого-то из присутствующих не сразу заставляет женщину опомниться и прийти в себя, но когда это происходит, она поднимает уставшие глаза на говорящего, - Может, скажешь, что-нибудь? – а что тут, вашу мать, скажешь? Что если Зевс узнает, он не оставит от них мокрого места? Что надо учить законы? Что следует получить примитивные основы юридического образования, чтобы корчить умных в мире смертных? Что они все охренели и пусть катятся, она сама все решит? Вариантов было много, но Ливия помолчала еще какое-то время, после чего, прокомментировала все происходящее всего одним словом: - Холодно.
Думать головой мы не умеем, но быть джентльменами – это завсегда. На плечи Богини опускается чей-то пиджак, и она кутается в него, отмечая, что вообще-то, никогда раньше не мерзла. Больше ей думать ни о чем не хочется. Говорить – тем более. Вопрос нужно было решать либо самой, либо с отцом, либо с министром культуры. Ни одного из нужных людей (кроме себя самой) Афина здесь не обнаружила.
- Я хочу, чтобы вы инициировали все полагающиеся юридические процедуры в отношении компании господина Азимова. То, что они делают – подсудное дело, раскопки без санкции правительства запрещены в любой цивилизованной стране мира и для работы с подобными вопиющими случаями существуют протоколы, которые я прошу инициировать до конца недели. Начните с судебного запрета продолжения раскопок на указанной местности. Он должен быть у меня на столе не позднее завтрашнего утра, - голос Афины ледяной, она смотрит на своего секретаря, который строчит, что-то с немыслимой скоростью. Их собрание здесь носило неформальный характер, так что стенографировать диалог не имело никакого смысла, но вряд ли мужчина был занят этим. Действовать нужно было быстро и тот факт, что Гармония сообщила им о скором визите незваных гостей, конечно же, играл всем на руку совершенно безусловно. Следует после пройтись с Гармонией по магазинам, позволив ей покупать все, что угодно за счет названной матери.
- Кроме того, я хочу знать, кто дал разрешение на продажу государственной земли в шестой археологической зоне и кто выдал разрешение на строительство без предварительно проведенной археологической экспертизы. Что он там утверждает? Что собирается строить дом? У нас такой уже построен. Окружная тюрьма «Коридаллос» всегда к услугам расхитителей исторических и археологических ценностей, - голос ее тихий, но слушают Ливию достаточно внимательно, чтобы не накосячить еще больше, чем уже успели. Вообще-то непрофессионализм ужасно раздражал и заставлял Богиню чувствовать себя так, будто она находится в среде ущербных, - Того, чьей рукой подписана экспертиза, если она вообще существует и разрешение – под суд. Отчет о… - Афина делает неопределенный жест рукой, который точнее всего можно было определить как «об этом дерьме» - О сложившейся ситуации на стол премьер-министру и министру культуры не позднее сегодняшнего вечера, - мысль кажется законченной и спустя полминуты все вокруг начинают шевелиться, как вдруг Афина добавляет, - И вот еще что. Слейте всю информацию республиканским и европейским СМИ. Пусть начнут освещать ее, как можно скорее. Министерство культуры до моей встречи с участниками событий никаких комментариев давать не должно, - наконец, женщина поднимается из-за стола, любезно возвращает пиджак его владельцу и выходит из кабинета, на ходу размышляя, стоит ли набрать отцу, или разобраться во всем самостоятельно. Воистину, Гармонию послали мойры, чтобы предупредить сложившуюся ситуацию. О том, в какой они заднице оказались бы, узнай обо всем парой недель позднее, и думать не хотелось.
Толпа журналистов такая, что от количества вспышек слепит глаза. Благо, что Афина в солнцезащитных очках, а еще у нее есть пресс-секретарь, который дает официальные комментарии вместо нее во всех самых бездарных случаях. Женщине только и остается, что опереться на руку представителя своей охраны и выйти из автомобиля под навязчивые попытки вырвать у нее хоть слово.
- Да, правительству Греции известна информация обо всех нарушениях, допущенных при работе с настоящим участком и возможным обнаружением археологических ценностей на нем. На данный момент Министерство культуры и спорта Греции работает над сложившейся ситуацией. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть слухи, которые циркулируют вокруг действий корпорации «Основание», потому как сведения до сих пор противоречивы. Как только ситуация будет яснее, комментарии будут даны официальными лицами профильных ведомств, к коим я лично не имею никакого отношения. На место проводимых раскопок я прибыла, как представитель Евросоюза, с целью проверки соблюдения права ЕС в сфере защиты исторических, археологических и культурных ценностей. Позже на этом месте меня сменит член Совета ЕС по образованию, делам молодёжи и культуре. Прошу многоуважаемых представителей СМИ избегать любых спекуляций и дождаться официальных комментариев, - заученные фразы легко льются с губ Ливии, она спокойна и собрана, белоснежная ее блузка, как с иголочки, ничто не выдает в ней намека на нервозность. Потому что она не нервничает. Потому что она вообще ничего не чувствует. Потому что она знает, что права.
Следовало признать, что отсутствие понимания того, как следует вести себя перед камерами журналистов, часто играло злые шутки даже с политиками высочайшего класса, что уж говорить о коммерческих организациях? И тот факт, что теперь на Ливию был наставлен пистолет с явным и недвусмысленным намерением, прекрасно играл в ее пользу. Какие восхитительные и великолепные кадры! Иностранные интервенты, вздумавшие украсть исторические ценности Греции, угрожают члену Европарламента чуть ли не посреди Афин. Отец Зевс, да чтобы всегда Афине попадались такие глупые люди, делающие всю работу за нее! Коротким жестом Богиня дает понять главе своей охраны, чтобы даже не думали обнажать пушки в ответ, потому что кадры с вооруженным противостоянием будут иметь несколько иные заголовки, чем когда в хрупкую миловидную блондинку упирают ствол. Вспышек предостаточно, Афина остается очень довольной, держа руки в жесте «сдаюсь», а на лице ее читается такая невинность, что ни одной журналистской собаке не вздумается ее ни в чем обвинить.
Но долго это продолжаться не может. Очевидно, господин Азимов несколько умнее его помощников и идея затащить женщину внутрь, посещает его раньше, чем Афина успевает дать тематические комментарии к снимкам.
- Убери журналистов от ворот, пока меня не будет, - тихо бросает она главе охраны, начисто игнорируя тот факт, что встретивший ее не соизволил надеть хотя бы джинсы. Что ж, можно было бы счесть это за личное оскорбление, но Афина уже была оскорблена. Тем, что кто-то тут оскверняет землю, смея брать из нее то, что принадлежало этой стране и этим Богам. Она поправляет прическу и следует за мужчиной, пользуясь весьма любезным приглашением.
Обзорные площадки, стройки, недострои, котлованы, прочие сомнительные места – все это было «фу» и недостойно высокого вкуса Афины, но она все-таки терпеливо присаживается на указанное место, тепло улыбается Гармонии и обводит взглядом площадку, про себя отмечая, что-то, что может быть потенциально важным, перейди из недопонимание в активную фазу. Можно было перевести его еще за пределами этой территории, но помилуйте, кем бы Афина была, если бы позволила полечь куче невинных людей?
Афина молчит. Торопиться им было некуда. Представить их успели чуть ли не дважды, хотя что, в сущности, крылось за этими именами? Крылось ли за ними вообще хоть, что-нибудь? Ведь как бы там ни было, человеком Богиня себя никогда не ощущала, да и не стремилась ощущать, на самом деле. И все-таки, когда господин Азимов заканчивает говорить, женщина оказывается обескуражена. Она вдруг переводит взгляд ясных голубых глаз на Рафаила и в них читается явственных и недвусмысленный вопрос, который повисает в воздухе, но не оказывается озвученным. Шутит? Этих христиан никогда не поймешь. И если Гармонии еще было позволительно озвучивать очевидные, в общем-то, истины международного права простым и прямолинейным языком, далеким от юридических формулировок, то такого пробела у архангела Рафаила Афина не ожидала, как ни крути. То ли забыл нанять юристов, то ли вообще мало интересовался любой стороной вопроса, кроме непосредственной. Как бы там ни было, а на несколько мгновений Паллада кажется отрешенной, потому что она на самом деле не понимает – он это всерьез, или это такая же шутка, как выйти разговаривать с европейским политиком в пижамных штанах.
Женщина переводит недоуменный взгляд от Рафаила на Гармонию и обратно, а затем все-таки начинает смеяться. Смех ее легкий, звонкий, она, следуя приличиям, прикрывает рот ладонью, чуть заглушая звук, но на пустой площадке в предрассветные часы этот смех все равно кажется оглушающим колокольным звоном, от которого можно оглохнуть. Впрочем, смеяться Афина перестает так же неожиданно, как начала. И вполне серьезный ее взгляд пронзил Рафаила.
- Отличная шутка, господин Азимов, - тихо говорит женщина, вертя между пальцами ножку бокала, но даже не думая отпивать, - Но все-таки, если говорить серьезно и начинать разговор сразу с юридической плоскости данного вопроса, то ситуация выглядит весьма неприглядно. Для «Основания», разумеется, - деловые вопросы Афина предпочитала обсуждать вполне серьезность и в голосе ее сейчас ни единого намека на веселье. Как ни посмотри, радоваться тут было совершенно нечему.
- Если юридическая плоскость данного вопроса представляет для Вас какую-то сложность, я могу пообщаться с Вашими юристами, - разумеется, если они вообще были, эти юристы. Потому что куда они смотрели и смотрели ли вообще куда-нибудь, было совершенно не ясно.
- Впрочем, я полагаю, что Вам и без юристов отлично известно, что нахождение участка в частной собственности у какого бы то ни было лица, не дает ему права обладания культурными и историческими ценностями, которые будут обнаружены на территории этого участка. Даже если предположить, что Вы выкупили его ненамеренно – а это, разумеется, не так – то обнаружение предметов, представляющих археологическую ценность, предполагает их дальнейшее изъятие во благо всемирного наследия, а не частных, или юридических лиц, коими являетесь Вы и Ваша корпорация. Все, на что Вы можете претендовать, руководствуясь законами страны, в которой Вы находитесь и руководствуясь нормативными актами Европейского Союза – компенсация в размере двадцати пяти процентов, как нашедшему историческую ценность и двадцати пяти процентов, как владельца участка, - голос ее тихий, спокойный, такой ровный, словно они здесь обсуждали погоду. Быть любезной – легко. Быть любезной и резать без ножа – и того легче. Афина выдерживает некоторую паузу, переводя взгляд на Гармонию с тем, чтобы протянуть ей руку, сжать ее ладонь на несколько мгновений и снова улыбнуться ей со всей теплотой, на которую была способна веками, - Рада встрече, дорогая, - интонации меняются с жестких и острых, как сталь на мягкие и плавные, но затем Афина отпускает руку женщины и складывает ладони на столе, показывая тем самым открытость своих намерений и нежелание конфликта. Но только пока.
- Если же говорить о суде, хотя я уверена, господин Азимов, что и это тоже была шутка, и я ценю юридический юмор, - она всеми силами пытается убедить их обоих, что это была шутка, - то я боюсь, что сфера Ваших занятий приведет Вас не к гражданскому разбирательству, а к уголовному. Потому что своими раскопками, цель которых, к слову, Вы даже не пытаетесь отрицать, Вы совершили преступления, предусмотренные не только национальным законодательством Греции, но и правом Европейского Союза. Освежить свою память на этот счет можете, почитав республиканский закон «Об охране культурного наследия» от 2002 года, а также Европейскую конвенцию об охране археологического наследия и Европейскую конвенцию о правонарушениях, связанных с культурной собственностью, - Афина тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула, всем своим видом выражая чуть ли не безразличие. Нет, а на что он здесь рассчитывал, в самом-то деле? Разве что, на то, что никто не узнает. Узнали. Хвала Гармонии.
- Итак, - дав Рафаилу хорошо подумать, наконец, говорит Афина, теперь подавшись чуть вперед, - Если Вы желаете, - она достает из сумки документ, аккуратно сложенный в файл и кладет его на стол. Судебный запрет в таких случаях получить не то, чтобы очень сложно и не то, чтобы требует много времени и теперь он лежит перед глазами мужчины, - Мы можем продолжить общение в юридической плоскости. Но Вы проиграете. Потому что значительная часть законов Греции в указанной сфере, да и законов Европейского Союза тоже, написана моей рукой, или при моем участии. Я вряд ли смогу в них ошибиться, или неверно истолковать, - улыбка на лице Афины высокомерная, но ничуть не угрожающая. Она здесь не для конфликта. Она здесь даже не для создания прецедента и информационного повода.
- Или, мы можем перестать лукавить, сбросить маски и поговорить как… Существа, для которых человеческие законы имеют чуть меньшее значение, Рафаил, - она, наконец, поднимает бокал, глядя на мужчину с самым любезным выражением лица на свете, - Ваше здоровье.
- Подпись автора
Обреченный отряд не прорвется из тупика...
Ты просил - "Да будет со мною твоя рука"
Вот - ладонь моя, на прикладе и на щите.
Я - война. Я не бросаю своих детей.
